Библиотека сайта  XIII век

ЛАВРЕНТИЙ ИЗ БРЖЕЗОВОЙ

ГУСИТСКАЯ ХРОНИКА

74. ПОСОЛЬСТВО ПРАЖАН К ПОЛЬСКОМУ КОРОЛЮ. СМЕЩЕНИЕ КОНШЕЛОВ, СОЧУВСТВОВАВШИХ ТАБОРИТАМ. ВЗЯТИЕ ТАБОРИТАМИ ЗАМКА ПОПОВИЦЕ И ОСАДА ЗАМКА РЖИЧАНЫ

И еще, в четверг, после дня св. Мартина 319, община Пражская на общем собрании с господами Крушиной, Бочеком и Гинеком 320, баронами и дворянами королевства Богемского постановила отправить к королю польскому более торжественное посольство 321, чем какое было послано раньше, и просить его принять королевство и защиту закона божия. Николай же из Гуси, желавший помешать отправке этого посольства, сказал, что никогда табориты не давали своего согласия на избрание королем кого-либо другого, а не уроженца самого королевства; но так как господин Гинек на основании общего соглашения пражан с другими общинами вынес постановление [165] об отправке посольства к королю польскому, которое тут же Жижка и другие пражане скрепили печатью таборитов, то Николай из Гуси не мог уже больше препятствовать отправке посольства и замолчал, ворча про себя. Кроме того, на том же собрании было единодушно принято следующее решение из-за таборитов, которые постоянно придумывали одну за другой какие-нибудь новости. Именно: чтобы никто больше не смел распространять в народе какого-либо нового учения, если не будет уверен, что оно опирается на священное писание или может быть безошибочно и очевидно доказано, и чтобы никто не опубликовывал никакого нового учения, пока не представит его на рассмотрение четырем выделенным для этого дела общиной магистрам, и чтобы такое новое учение опубликовывалось для народа не иначе, как в том случае, если эти четыре магистра признают его достойным такого опубликования. И, во-вторых, постановили, чтобы все пресвитеры пражские соблюдали при богослужении применявшуюся до сего времени обрядность, т. е. облачение и чашу, отказавшись только от всяких излишеств и чрезмерной роскоши. Так как Николай из Гуси и табориты не были согласны с этими и некоторыми другими постановлениями, то названный Николай, капитан таборитский, в ближайший день господен после Мартынова 322 дня ушел из Праги к своим братьям, осаждавшим замок Поповице 323. Завладев им, они приступают к замку Лештно 324 господина Венцеслава, наиболее любимого среди всех советников короля Сигизмунда, и пытаются захватить его. Но в связи с тем, что сейчас же вслед за уходом упомянутого Николая из Гуси из Праги, в день св. Елизаветы 325 община Старого Города Пражского, собравшись, сместила прежних своих консулов, сочувствовавших таборитам, и на их место выбрала новых, а некоторых из прежде смещенных восстановила в должности консулов, некоторые пражане, бывшие соучастниками таборитов, втайне боялись этой смены консулов. Узнав об этом, община Нового Города, собравшись, подобным же образом сместила своих консулов и избрала на их место других. Когда эти новости достигли слуха таборитов, осаждавших замок [166] Лештно, они в смущении стали думать, как бы им восстановить честь своих так неожиданно отставленных консулов; ради этого они заключили на некоторое время перемирие с осажденными в Лештно и поспешили отсюда к труднодоступному замку Ржичаны, близ Праги. Дорога из этого замка до Праги была не только недоступна, но и на ней производилось много грабежей. Потом они направили к пражанам своих послов с извещением, чтобы те готовились и не отказали бы прийти к ним со своими людьми на помощь для захвата замка Ржичаны. Они поступили так, как предполагают, с таким хитрым расчетом, чтобы, после того как они в согласии сойдутся с пражанами, получить возможность вернуться в Прагу и изменить все то, что им там не нравилось.

Итак, когда господин Крушина, бывший в то время капитаном Пражской общины, понял, что пражанам следует для поддержания своей чести послать вооруженных людей на помощь таборитам, он сложил с себя должность капитана и в день св. Елизаветы возвратился в свои владения, воспользовавшись тем предлогом, что неприятель угрожал в то время напасть на них. Однако в действительности причиной его ухода, как думается, было то, что этот знатный господин не хотел разделять поле брани с таборитами, чтобы не показалось, что он одобряет их поджоги, человекоубийства и прочие безобразия.

Пражане же, чтобы исполнить свое обещание и удовлетворить настоятельные просьбы таборитов, в воскресенье, пришедшееся накануне Екатеринина 326 дня, выступили в путь из Праги по направлению к замку Ржичаны с некоторыми наемниками, с конными и пешими людьми и подводами, а также и с некоторыми священниками, несшими святые дары тела Христова. Когда они прибыли к назначенному месту и пресвитеры пражские начали в священническом облачении совершать богослужение, прибежали некоторые братья и сестры из числа таборитов, набросились на священников и закричали: «На что тебе эти тряпки, сними с себя все это и при совершении богослужения будь подобен Христу и его апостолам, иначе [167] мы сдерем с тебя все твои украшения!» В это дело вмешались старшины той и другой стороны, успокоили стороны и договорились о том, что ни табориты пражанам, ни в свою очередь пражане таборитам не будут мешать или как-нибудь препятствовать в совершении богослужения, потому что, вернувшись в Прагу, они, при добром желании той и другой стороны, придут к общему соглашению по этим вопросам для установления мира между ними. После того как обе стороны на этом примирились, Николай из Гуси, самый хитрый в своих действиях из всех таборитов, услыхав, что господин Крушина, а следовательно и Бочек, ушли от пражан, прискакал на коне от своего войска с некоторыми пресвитерами из их общины в Прагу и заявил консулам и общине, что братья табориты желают, чтобы пражане соблюдали принятые на себя по отношению к ним обязательства согласно составленной тогда грамоте, именно, чтоб для охраны ратуши и городских башен было избрано столько же таборитов, сколько и членов Пражской общины, иначе братья табориты будут требовать удовлетворения и, может быть, уйдут из лагеря. Этой хитростью они намеревались усилить сторону, сочувствующую таборитам, чтобы, как можно предполагать, восстановить а должности некоторых из отставленных консулов. Но человек предполагает, а бог располагает все согласно своей благой воле. Консулы, придя к здравому соглашению со своей общиной, ответили ему примерно в таких или подобных выражениях: «Брат Николай, ты хорошо знаешь, что в настоящее время с соизволения божия мы не ощущаем поблизости никаких врагов, которые бы угрожали нам своей силой и ради чего было бы нам необходимо заботиться о безопасности городских стен и башен совместно с братьями таборитами. Поэтому нет необходимости нам иметь такую большую стражу, как вы предполагаете с братьями [таборитами], однако если бы понадобилось, то мы готовы уступить братьям не только в отношении охраны башен, но даже и собственных домов. Поэтому община просит,— сказали они,— чтобы вы теперь на этом не настаивали, потому что и грамота наша [168] об этом, как кажется, не гласит». Этими миролюбивыми словами они сразили эту хитрую лисицу, которая, обманувшись в своих намерениях, возвратилась к своему войску.

Однако Николай из Гуси и в дальнейшем продолжал помышлять, как бы добиться осуществления замысла своей злой воли.

75. ОБЪЕДИНЕНИЕ НЕКОТОРЫХ ПАНОВ С ПРАЖАНАМИ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ЧЕТЫРЕХ СТАТЕЙ. ВЗЯТИЕ ТАБОРИТАМИ ЗАМКА РЖИЧАНЫ И СОЖЖЕНИЕ ОДИННАДЦАТИ СВЯЩЕННИКОВ

И еще, в то же самое время, а именно накануне дня св. Андрея 327 бароны королевства Богемского — Ульрих, прозванный Вавак из Нового дома, Петр из Яновиц 328 и Пуркард — прибыли в Прагу вместе с Петром, по прозвищу Змрзлик 329, бывшим начальником монетного двора при короле Венцеславе, и объединились с пражанами для защиты часто упоминавшихся выше четырех статей, сожалея о размолвке, которая продолжалась между таборитами и пражанами из-за различных крайностей, допускаемых их священниками. Поэтому, с одной стороны, магистры, а с другой — табориты изложили им свои убеждения, за которые они стоят и в дальнейшем будут бороться, если не будут наставлены лучше. В связи с этим названные знатные господа стали усердно настаивать на том, чтобы обе стороны были выслушаны и приведены к взаимному согласию. Но так как в это же время замок Ржичаны, ввиду невозможности держаться дольше, сдался пражанам на том условии, чтобы всем лицам, находящимся в замке, была сохранена жизнь, как мужчинам, так и женщинам, и чтобы все они могли спокойно и беспрепятственно выйти оттуда со своими легкими вещами, т. е. с каждодневными одеждами, то по этой причине и совещание было отложено до возвращения в Прагу таборитов из-под Ржичан. Когда же, как было только что сказано, оба капитана войск обещали осажденным в замке, что [169] исполнят все то, о чем они просили, то в день св. Варвары 330 ворота замка были открыты и в него вошли уполномоченные от Пражской общины; однако вместе с ними ворвались и некоторые табориты, вовсе не избранные для этого дела, но действовавшие силой, как надо полагать, ради грабежа. И хотя старейшины, выбранные от войска [пражан], сказали женщинам, чтобы они надели на себя все свои платья и выходили из замка, не опасаясь того, что у них станут их отнимать, и они, действительно, надев на себя много платьев, стали спускаться из замка, сестры таборитские, дожидавшиеся их, бросились на них и стали снимать с них все лучшие одежды, оставляя лишь самые плохие, и залезали к ним в самые потаенные места в поисках драгоценностей и отнимали у них не только золотые и серебряные монеты, но даже и повязки на волосах и серебряные пояса, надетые на платьях; все это сестры у них отняли и убеждали их, чтобы они, после того как у них отобрали вещи, присоединились к их общине и стояли бы за закон божий. В то же самое время Жижка приказал вывести из замка девять найденных там пресвитеров и передал их своим пращникам для сожжения; те действительно сожгли их всех в избе одного крестьянина, несмотря на обещание, данное пражанами,. сохранить всем жизнь, а также и несмотря на то, что те кричали и молили, чтобы им дали время покаяния и просветили бы их в таборитском учении, потому что они согласны исполнить все, в чем их наставят таборитские священники. Таким образом, таборитами были бесчеловечно сожжены у замка Ржичаны одиннадцать пресвитеров, именно, те девять и еще два, прежде схваченные, в числе которых был и плебан из Малетиц по прозвищу Пророк. Владетеля же замка, по имени Дивиш, с сыном они пленниками привезли с собой в пражскую ратушу при возвращении всего войска в день св. Николая 331. Вышеназванный замок при этом не был разрушен, он старательно охранялся. [170]

76. СОЗЫВ ОБЕИХ ОБЩИН ПРАЖСКИХ К СВ. АМБРОЖИ. СМЕРТЬ МИКУЛАША ИЗ ГУСИ. СОБРАНИЕ ПРАЖСКИХ СВЯЩЕННИКОВ С ТАБОРИТСКИМИ В ДОМЕ ПЕТРА ЗМРЗЛИКА

И еще, сейчас же вслед за этим, на третий день 332 после прихода таборитов, т. е. в воскресенье после Николина дня, после обеда были вызваны к монастырю св. Амвросия обе общины как Старого, так и Нового Города, чтобы вышеназванные знатные господа и бароны, встретившись там с таборитами, услышали, что именно заставляет обе стороны быть несогласными между собой. Николай из Гуси с прочими надеялся к этому времени переманить на свою сторону большую часть Пражской общины. Предвидя это, консулы публично объявили, чтобы каждая община со своими старшинами стояла у св. Амвросия порознь и чтобы никто не присоединялся ни к какой другой общине, как только к своей. Таким образом, отдельно стала община Старого Города, отдельно община Нового Города и отдельно таборитская община. К этому было еще прибавлено, чтобы под угрозой наказания не присутствовали при этом ни на той, ни на другой стороне ни одна женщина, ни один священник и чтобы никто из них не примешивался к остальным. Так было приказано с той целью, чтобы вследствие различных внушений со стороны священников и от крика женщин не произошло бы еще большего расхождения между сторонами. Но по воле божьей табориты обманулись в своих ожиданиях и не могли вызвать раскола в общине, как этого ожидали. Таким образом, предложены и приняты были умеренные положения, после чего все мирно разошлись по своим домам.

И еще, на 3-й день после Николина дня 333 знатный господин Ульрих из Нового дома с другими присоединившимися к нему знатными господами, с согласия обеих сторон, установил вместе с городскими консулами, чтобы все пражские пресвитеры сошлись со священниками таборитскими в определенный час после обеда в коллегии Карла 334, чтобы выслушать предложения пражских магистров и священников таборитских. [171]

По этому случаю консулы пригласили в назначенный день Николая из Гуси, Жижку и еще несколько старшин в ратушу на обед с бургомистром для большего укрепления и сохранения дружбы. Однако Николай из Гуси отказался прийти на этот обед, подозревая, что в ратуше ему уготована смерть. А потому в тот же день он с несколькими приверженными ему таборитами с горечью в сердце покинул на коне Прагу, обдумывая, как бы ему по мере своих сил навредить пражанам. Когда он подъехал к речке Псарж, конь его, не желая уступить подводам дорогу, упал в какую-то яму, приготовленную для ловли диких зверей, и сломал при этом всаднику своему, т. е. Николаю из Гуси, ногу, и хотя последний, как передают, поклялся, что ни за что не вернется в Прагу, он все же был отвезен обратно в этот город для оказания ему врачебной помощи. Когда нога его уже была залечена, он заболел грудной астмой в тяжелой форме и закончил дни свои накануне рождества Христова 335 в доме господина из Розы 336, который он захватил как военные трофеи за Пржибенице. Некоторые из пражан, усвоившие учение таборитов, приняли смерть его с печалью, другие, наоборот, радовались и воздавали благодарность богу за то, что он милосердно удостоил их освободиться от злокозненного человека, который, опираясь на свой ум, не только не содействовал миру и милосердию, но за все время непрестанно порождал раздоры, ненависть и вражду между партиями. Жижка же с несколькими из своих друзей не побоялся обедать в упомянутый вторник после дня св. Николая в ратуше с бургомистром. По окончании обеда, когда пражские магистры и пресвитеры уже дожидались в коллегии Карла, таборитские священники ни за что не хотели прийти в коллегию, соглашаясь прийти в любое другое место, куда будет угодно консулам. Чтобы не пропустить из-за такой их злой воли ранее назначенный срок, господин Ульрих Вавак и Жижка вместе с другими участниками переговоров распорядились, чтобы они если не хотят прийти в коллегию Карла, то все же тотчас же собрались бы в доме Петра, по прозвищу Змрзлик, который был когда-то начальником монетного двора; дом этот [172] находится против хоров монастыря св. Якова. Итак, там-то и собрались знатные господа и капитаны таборитов с магистрами и священниками той и другой стороны, чтобы, выслушав стороны, прийти, согласно воле божьей, к какому-нибудь соглашению, чтобы не было сорвано столь благое начинание в связи с расколом в народе из-за распрей между священниками. Итак, бароны хотели там в эстуарии 337, наполненном клириками и светскими людьми, подвергнуть обсуждению вопрос о совершении богослужения в облачении. На это ректор сказал им: «У нас есть определенные статьи, угрожающие благополучию всего королевства. Поэтому лучше будет сначала прослушать их, а потом уже обсуждать текущие вопросы». После этого сейчас же магистр Прокоп из Пльзеня 338, бывший тогда ректором университета, дал магистру Петру из Младеновиц 339, который был тогда проповедником в храме св. Михаила, некую хартию, заключающую в себе свыше 70 статей, чтобы он прочел их громким и внятным голосом перед слушающими, отчетливо произнося. Магистр Петр, взяв эту грамоту, поднялся на скамью и стал читать, никем не прерываемый, все статьи по порядку до самого конца, сначала на латинском,. а потом на родном [чешском] языке. Текст этих статей следует в таком порядке 340.

77. СТАТЬИ, ПРЕДЪЯВЛЕННЫЕ ТАБОРИТАМ КАК ЕРЕТИЧЕСКИЕ

1. Во-первых, что уже теперь в настоящем, т. е. 1420, году произойдет, и есть окончание века сего, т. е. конец всякому злу. — Заблуждение!

2. И еще, что уже теперь настали дни возмездия и год расплаты, когда все грешники мира сего и противники закона божия все до последнего погибнут и должны погибнуть от огня, меча и последних семи казней, о которых сказано у Екклесиаста (гл. 39), а именно: от огня и меча, от голода, от зубов диких зверей, скорпионов и змей, от града и смерча. — Недопустимое заблуждение в христианской вере! [173]

3. И еще, что уже в настоящее время отмщения нет места милости и состраданию во имя бога, и потому людям дурным и противникам закона божия не должно оказывать никакого снисхождения.— Ересь, происходящая от упорства!

4. И еще, что уже в настоящее время отмщения Христу надо подражать и следовать не в милости, кротости и милосердии по отношению к противникам закона божия, но только в его ревности и гневе, неумолимости и справедливости его взыскания.—Ересь, происходящая от упорства!

5. И еще, что в настоящее время отмщения всякий верующий, который удержит меч свой от того, чтобы лично самому пролить кровь противников закона божия, да будет проклят. но каждый верующий должен омыть руки свои в крови врагов Христа, ибо блажен тот, кто воздает дочери бедной воздаяние, которое она воздала нам.—Это и ересь и жестокость тираническая!

6. И еще, что в настоящее время отмщения всякий священник господа Христа свободно может и должен сам бороться за общий закон и разить грешников, ранить и убивать вещественным мечом или каким-нибудь другим оружием.—Ересь!

7. И еще, что в настоящее время отмщения, поскольку еще существует воинствующая церковь, еще задолго до последнего суда все города, села, крепости и все строения должны, подобно Содому, быть разрушаемы и сжигаемы, потому что ни господь бог и никто из добрых не войдет в них.— Заблуждение невиданной и неслыханной жестокости!

8. И еще, что в настоящем христианском мире, поскольку еще существует воинствующая церковь, от указанного выше избиения уцелеют только пять вещественных городов, в которых должны укрываться в дни отмщения все верные, ибо вне этих пяти городов они не смогут нигде обрести спасения.—Заблуждение и ложь лжепророков!

9. И еще, что уже теперь, в этот год отмщения, город Прага должен быть верующими разрушен и сожжен подобно Вавилону — Невыносимая несправедливость, грозящая притеснениями справедливых и гибелью верных! [174]

10. И еще, что уже в это время отмщения никто не может спастись или уберечься от бича божия, как только собравшиеся на вещественных горах или в каменных пещерах, где собираются одни только верные.—Заблуждение!

11. И еще, что всякий, кто прочтет или услышит в настоящее время возмездия проповедь слова господня, где будет сказано: «Те, кто находится в Иудее, бегите в горы», но сам не уйдет из города, села или замка в горы вещественные, где собираются теперь верные братья, тот впадет в смертный грех против заветов Христа и будет наказан и погибнет от бича господня вместе со всеми этими городами, селами или замками.— Заблуждение!

12. И еще, что только те верные, которые соберутся в указанных горах, суть то тело, к которому, где бы оно ни было, соберутся орлы, и суть войско, посланное богом по всей земле для осуществления всех кар указанного отмщения и для исполнения наказания над народами, их городами, селами и крепостями и всеми языками, сопротивляющимися ему, будет судить судом своим.—Заблуждение и ложь!

13. И еще, что всякий господин, вассал, горожанин или крестьянин, который, будучи наставлен вышеупомянутыми верными христианами в следующих четырех положениях, ими объявленных, а именно: 1) о свободе всякой истины, 2) о проповедовании закона божия, 3) о заботе о спасении людей и 4) об истреблении грешников, по примеру их самих не примкнет к ним всем своим существом, всякий такой пусть будет уничтожен или убит как сатана и дракон, и имущество его пусть будет разграблено.—Заблуждение!

14. И еще, что в настоящее время возмездия все частное имущество противников закона божия должно быть любым способом захвачено упомянутыми верными и уничтожено отнятием, сожжением или вещественным разрушением.—Заблуждение!

15. И еще, что все крестьяне и подданные, даже по принуждению платящие ежегодные взносы противникам закона господня, должны быть разорены и осуждены и, как враги, [175] должны быть лишены своего имущества.— Заблуждение и подстрекательство к грабежу и воровству!

16. И еще, что воинствующая церковь, которая будет существовать до окончательного суда, уже теперь, задолго до последнего пришествия Христа, благодаря другому пришествию Христа, которое уже осуществилось, будет превращаться и уже превращается в царство божье, так, что в ней не будет уже никакого греха, никакого соблазна, никакой скверны, никакой лжи и никакой несправедливости.—Ересь, происходящая от упорства!

17. И еще, основывать указанные выше положения на тексте Матфея (гл. 13 и 24) о скончании века и понимать под скончанием века конец и предел настоящего времени или текущего года, после чего начнется другой век, т. е. время и век людей, вечно живых и сверкающих как солнце, свободных от какого-либо пятна в упомянутом царстве отца [небесного], которое будет продолжаться до самого конца мира, а понимать конец века или мира, есть заблуждение от невежества!

18. И еще, что в указанном восстановленном царстве людей, вечно живых, ни один злой не сможет плотски соединиться с добрыми, если раньше не откажется от своего зла.— Заблуждение!

19. И еще, что при обновлении царства избранные люди тотчас воскреснут из мертвых во плоти своей в первом воскресении, которое на много времени опередит второе, которое уже будет общим; и Христос, спустившись с небес, будет пребывать с ними на земле во плоти, так что все будут видеть его глазами, и устроит он великий пир и трапезу на горах вещественных и, придя на него, чтобы увидеть всех возлежащих, ввергнет всех злых в мрак преисподней, а все, кто не будет находиться в горах, как некогда не бывшие в ковчеге Ноевом во время потопа, будут в одно мгновение истреблены огнем.— Заблуждение!

20. И еще, что после первого воскресения те, кто будет взят вместе с Христом на небо живыми, не умрут плотью своею, но будут жить со Христом видимо, жизнью живых [176] существ на земле, и исполнится над ними все дословно, что сказал господь у Исайи. гл. 65: «Вот я сотворю новое небо и новую землю...» и до конца главы, а также в Апокалипсисе, гл. 21: «И увидел я новое небо и новую землю...» и до конца главы.— Заблуждение!

21. И еще, что в указанном выше царстве Христа, обновленном, как сказано, названными выше казнями, не будет никакого преследования еще живущих людей, потому что прекратятся все страсти Христовы и страсти плотские.— Ересь!

22. И еще, что в вышеназванном царстве людей еще живых, которое будет продолжаться до общего воскресения мертвых, задолго перед этим исчезнут все взыскующие власти и прекратятся подати и окончится всякое господство князей и светская власть.—Ересь и обман простого народа!

23. И еще, что теперь не нужно будет верным этого царства избирать себе верного царя для карания злых и награждения добрых, потому что править будет один только бог и царство будет передано народу земли.-Заблуждение!

24. И еще, что слава этого обновленного царства в этом мире вплоть до общего воскресения мертвых будет больше, чем была слава прежней церкви.—Заблуждение!

25. И еще, что это царство воинствующей церкви, которое есть последний дом перед общим воскресением мертвых, будет одарено большими дарами, чем первый дом, т. е. первоначальная церковь.—Заблуждение!

26. И еще, что в обновленном царстве воинствующей церкви не будет светить людям солнце человеческого разума, т. е. не будет никто учить ближнего своего, но все будут учениками бога.— Ересь!

27. И еще, что в обновленном царстве воинствующей церкви потеряет силу письменный закон божий и все священное писание упразднится, потому что закон Христа написан будет у всех в сердцах и не будет нужды в ученых.— Заблуждение!

28. И еще, что закон милости, что касается его смысла, выраженного во многих случаях в противоречии с указанными выше положениями, как-то: о преследованиях, обидах, обманах [177] верующих, о раздорах, соблазнах, окончится, лишится значения и перестанет действовать,— так это будет в обновленном царстве воинствующей церкви.— Ересь!

29. И еще, что женщины в обновленном царстве церкви живой будут рождать сыновей своих и дочерей без разрушения плоти и без болезней.— Ересь!

30. И еще, что, после общего воскресения мертвых, люди будут рождать сыновей и дочерей вплоть до второго поколения.— Ересь!

31. И еще, что в царстве церкви вечно живой жены не должны будут давать удовлетворение своим мужьям и наоборот.— Ересь!

32. И еще, что женщины в обновленном царстве будуг рождать без плотского оплодотворения.— Ересь!

33. И еще, что в настоящее время возмездия женщины могут свободно расставаться со своими мужьями и уходить от них, остающихся им верными, хотя бы и против их воли, и ог детей своих, и от дома своего в вещественные горы или в пять городов.—Заблуждение!

34. И еще, что при обновлении царства церкви живой все храмы, алтари, базилики, посвященные во имя господа бога или названные, кроме имени Христа, еще именем какого-нибудь святого, как святотатственные и симонические, должны быть разрушены до последнего камня в основании, сожжены или уничтожены еще каким-нибудь образом.—Заблуждение от излишней мудрости, бесплодный соблазн для всего мира!

35. И еще, что никто из верных священников не должен поселяться в домах священников, как в домах еретических и нечистых, не должен даже и посещать их, но должен разрушать их.—Заблуждение!

36. И еще, что, по евангельскому обычаю, евангелические священники не могут иметь частной собственности, необходимой им для прокормления и облачения, потому что они изъяты из ведения гражданского права и им не пользуются, и что не следует принимать от них таинство.—Заблуждение от невежества! [178]

37. И еще, что изукрашенные одежды для совершения святой литургии, введенные в употребление и признанные прежней церковью, в силу ее греховности, суть одежды и наряды еретические, а потому их должно отдать на одежды светских лиц и на другое низкое употребление.— Заблуждение от невежества!

38. И еще, что все служащие литургию в облачении и с тонзурой на голове, пусть даже устранены ими излишество и пышность, суть блудницы изукрашенные.—Заблуждение!

39. И еще, что все совершающие литургию с соблюдением всякой обычной обрядности в облачении, принятой прежней церковью, суть не священники, но лицемеры, и что тщетно они возносят молитвы и что службы их не следует и слушать.— Ересь!

40. И еще, что следует совершать литургию под открытым небом, в домах и в палатках, отступая от обычаев ранней церкви лишь в случаях самой крайней необходимости; храмами же, которые при этом обычно посещаются, следует упорно пренебрегать.—Заблуждение суеверия!

41. И еще, что ни один священник, совершивший какой-либо смертный грех, не имеет власти от бога совершать таинства причащения или крещения.—Ересь!

42. И еще, что Иуда не приобщился таинства евхаристии на последней вечере и не причастился телом и кровью Христовой и не получил власти совершать таинства.—Ересь!

43. И еще, что святые досточтимые дары евхаристии, освященные священниками, впавшими в смертный грех, мирянам надлежит выбрасывать или выливать на землю, а сосуды ломать или святые дары вместе с сосудами с пренебрежением бросать в сорную яму.—Ересь нечестивая и полная соблазна!

44. И еще, что в таинстве евхаристии в вине и хлебе не содержится истинного бога и человека, ни явно, ни тайно.— Ересь!

45. И еще, что в таинстве евхаристии не следует почитать истинного бога и человека какими-либо внешними признаками почитания.— Ересь![179]

46. И еще, что перед освященными дарами евхаристии не следует преклонять колена или проявлять какие-либо другие внешние признаки почитания бога.—Ересь!

47. И еще, верить, что в святых дарах тела Христова под видом хлеба или под видом вина содержится весь Христос со своим телом и кровью,—есть ересь!

48. И еще, что не следует и не полезно сохранять святые дары евхаристии на завтрашний день для употребления верующих или для совершения богослужения.—Заблуждение!

49. И еще, что во время литургии никогда не следует выносить святые дары евхаристии, соблюдая обычай прежней церкви.— Заблуждение!

50. И еще, что тело и кровь Христовы так же могут быть вкушаемы в таинстве под видом любой пищи, как и под видом святых даров, лишь бы человек был осенен милостью божьей.—Заблуждение!

51. И еще, что ни в какой приходской церкви ни в какой день не следует совершать больше чем одну литургию.— Заблуждение!

52. И еще, что одному и тому же человеку-мирянину можно в течение одного дня принимать причастие святых тайн сколько угодно раз.—Заблуждение, противное уставу церкви!

53. И еще, что верным следует придерживаться лишь того и верить только в то, что ясно и отчетливо сказано в писании.—Ересь!

54. И еще, верить и придерживаться того, что таинства евхаристии и крещения вместе с другими таинствами не будут сохранены в церкви вечно живой до окончательного прихода Христа, есть заблуждение!

55. И еще, что все человеческие предания и церковные установления, как бы они ни были похвальны и полезны, должны быть просто устранены, как мякина от зерна, и отменены.— Ересь!

56. И еще, что не следует соблюдать никаких постановлений вселенской церкви и вдохновленных святым духом святых отцов, хотя бы и вполне законных, ибо следует [180] довольствоваться только соблюдением положений святого евангелия.— Заблуждение!

57. И еще, что не следует верующим читать и изучать писания, учения и постановления святых отцов, признанных прежней церковью по учению и по жизни, как, например, Дионисия, Оригена, Киприана, Хризостома 341, Иеронима, Августина, Григория и других, не следует пользоваться их писаниями и для подкрепления своего понимания священного писания.—Заблуждение слепоты, невежества и незнания!

58. И еще, что не следует никогда и никаким образом изучать и стараться охватить все истины философии и искусств, хотя они и побуждают к соблюдению закона божия.— Заблуждение!

59. И еще, что никогда не нужно предварительно освящать или благословлять воду для крещения и сохранять святую воду в церкви.— Заблуждение!

60. И еще, что детей следует крестить без крестных родителей и усвоенных еще в прежней церкви вопросов и ответов, но следует крестить при любых удобных обстоятельствах.— Заблуждение!

61. И еще, утверждать, что не следует верующим признавать и никогда не следует совершать тайную исповедь на ухо, есть заблуждение!

62. И еще, что людям кающимся и исповедующимся никогда не следует предписывать постов, истязаний плоти или других искупительных действий, как-то: молитв, милостыни, пролития слез, но достаточно только слов: «Иди и больше не греши».— Заблуждение!

63. И еще, что в церкви божьей не должно ни сохранять, ни применять священного миро для помазания недужных и вновь крещенных.—Заблуждение!

64. И еще, что епископов по своему желанию и усмотрению позволено избирать каким угодно священникам, а не епископам.—Заблуждение неверия!

65. И еще, что нам, живым людям, не следует никогда и никаким установленным для этого образом ни почитать, ни [181] умолять о какой-либо милости никаких святых, обитающих в царстве небесном.—Заблуждение!

66. И еще, что святые, находящиеся в царстве небесном, не помогают живым людям ни своими молитвами, ни какой-либо другого вида помощью.—Явное заблуждение!

67. И еще, что не обязательно для верующих соблюдать пост четыредесятницы, установленный в прежней церкви, и другие посты четырех времен года и каждой пятницы 342 и т.д., но что каждый по своему желанию и усмотрению может в эти дни есть, что желает и сколько раз желает.—Заблуждение!

68. И еще, что за исключением дней воскресных верующие не должны ни по каким предписаниям прежней церкви почитать никаких других праздников.—Заблуждение!

69. И еще, что не следует признавать очистительного огня после земной жизни для душ, расставшихся с телом, и что не следует этого никаким образом утверждать.— Заблуждение!

70. И еще, что не следует верующим совершать за своих умерших никаких приношений, ни молитв, ни милостыни, как вообще недозволенных.— Заблуждение!

71. И еще, что верующие не должны петь во время богослужения никаких гимнов, восхвалений и других песнопений, сохранившихся от прежней церкви,—Заблуждение!

72. И еще, что никакому христианину не следует есть мяса удавленного животного или пищи с кровью какого-либо животного.— Заблуждение!

78. ЗАЩИТА ТАБОРИТСКИМИ СВЯЩЕННИКАМИ СТАТЕЙ. ПРЕДЪЯВЛЕННЫХ ИМ КАК ЕРЕТИЧЕСКИЕ

Окончив чтение этих статей, читавший их магистр Петр прибавил еще следующие слова: «Знайте все, что мы поименно не обвиняем никого, кто придерживается этих статей, но избегайте всех братьев или пресвитеров, которые стали бы обращать эти статьи в догматы и упорно защищать их, ибо каждый из них есть или еретик, или заблуждающийся, или соблазнитель». Тогда вассал, брат Хвал 342а, заявил: «Я признаю все эти статьи». А вассал Рогач 343 произнес такие слова: «В Констанце [182] нам навязали 40 еретических статей, а теперь вы навязываете нам более 70». Отвечая на это, магистр Петр сказал то же, что и выше. Пресвитер же брат Мартин, именуемый Локвис, сказал: «Если выбросить кое-что вредное, то мы признаем все эти статьи». То же самое сказал и их епископ 344 и брат Маркольд 345. Но магистры сказали: «Мы готовы когда угодно публично в школах доказать при помощи наук и священного писания ложность прочитанных здесь статей, если только кто-нибудь захочет выступить против нас для их защиты». Тогда Мартин Локвис от имени всех таборитов попросил, чтобы ему дали копию этих статей. На это ему ответили, что копия будет дана тому, кто захочет их принять и выступить на их защиту. После такого обмена мнений Николай [из Пельгржимова] бакалавр искусств, пресвитер таборитов, избранный ими в епископы, поднялся на скамью и, держа в руке какую-то небольшую пачку листов 346, сказал приблизительно следующее: «Мы выслушали магистров, теперь выслушайте также и нас. Мы пришли на это совещание, имея в виду только один вопрос о порядке при совершении богослужения: лучше ли совершать божественную литургию и причащать народ в облачении или без облачения и без соблюдения обрядности. Магистры поставили нам в вину много статей, но мы надеемся, что они правильны, если от них отбросить то, что в них есть вредного. Но, оставив это в стороне, в настоящее время мы говорим и утверждаем, что таборитские священники поступают лучше, служа обедню господню и причащая народ без церковного облачения, нежели пражане, которые делают это в облачении. Для подкрепления этого,— сказал он,— я утверждаю, во-первых, что спаситель наш в том, что касается правил христианской церкви, есть самый надежный и весьма достаточный и наименее опасный образец для подражания. В настоящем же вопросе я считаю обычай, принятый у людей, не обычаем Христа или апостолов, но обычаем и преданием пап, далеко отклонившихся от жизни Христовой, у которых благочестие остыло и несправедливость возобладала. Ведь Христос и его апостолы совершали во спасение всех святую [183] литургию в одеждах, в которых они обычно ходили, без обрядностей и облачений, применяемых в настоящее время священниками, и совершали ее гораздо лучше, чем исполняют ее теперь священники. Применяемый же теперь обряд был введен спустя много столетий [после возникновения христианства].

Итак, мы утверждаем, что порядок, применяемый нами при совершении литургии господней, установлен по примеру самого Христа и его апостолов, как это явствует из Матфех (гл. 26). И для нас надежнее всего сохранять его, потому что его установил и соблюдал сам Христос и апостолы его не изменили. И еще мы утверждаем, что обрядности, соблюдаемые при служении обедни пражскими священниками, суть обрядности, введенные по преданию человеческому, а не по примеру Христа и его апостолов, и не указаны нигде ни в Новом, ни в Ветхом завете; люди же, соблюдающие эти обрядности, как святое евангелие, и ставящие их выше закона, должны опасаться, как бы им не оказаться в числе бесполезно почитающих бога книжников и фарисеев, о которых сказано у Матфея ( гл. 15 и 23).

И еще, святые учители» и т. д., но этого пункта Мартин Локвис и другие пресвитеры не дали дочитать до конца и сказали: «Пропустите это теперь!»

«И еще мы утверждаем, что священники пражские особенно повинны в том, что они больше упрекают тех, кто преступает установления человеческие, нежели тех, кто преступает закон божий. Так, пражские священники еще не отказались в целом от дарения императора Константина 347 в пользу светских владетелей».

Произнося все это, как сказано выше, он сказал следуй шее: «Таковы, как вы слышали, положения писания и непреложные правила церкви, против которых магистры до сих пор не привели ни одного положения писания, хотя мы давно уже требуем этого». И сейчас же поднялся на скамью Якубек, бакалавр теологии и проповедник в Вифлееме 348, он держал в руке свиток, по которому читал очень долго по вопросу, что я передам здесь кратко в следующих примерно словах: он [184] прежде всего установил различие между теми вопросами, которые являются в учении церкви господней самым существенным, как, например, слова посвящений, которые произносятся по уставу над хлебом и вином, и другими вопросами, которые являются второстепенными, как, например, вопрос об облачении при богослужении. Первых из этих вопросов никто из людей не должен, да и не может изменять, что же касается вторых, т. е. второстепенных сторон богослужения, то они могут, в зависимости от крайней необходимости места и времени, быть изменены, как, например, об облачении при богослужении, и т. д.; однако они не должны опускаться или изменяться, если это позволяет место и время, но должны соблюдаться. Так же нужно понимать все, что относится до человеческих установлении святых отцов, которые не направлены против закона божия и не мешают ему, но скорее помогают выразить кое-что в таинстве. Если же братья табориты хотят подражать Христу в своей обрядности при совершении божественной литургии, тогда пусть совершают ее вечером, после еды, и пусть сначала омоют ноги тем, кого хотят причащать. Разъяснив, таким образом, перед многочисленным собранием это и многое другое, он передал свиток господину Ульриху из Нового дома, чтобы он сохранил его, и потребовал подобный же документ от таборитов, если их возражения письменно изложены, назначив им определенный срок собрания, чтобы на основании этих материалов можно было установить истину по данному вопросу. И по окончании их разговоров собрание было распущено.

79. ПОМОЩЬ ПРАЖАН МОЛОДОМУ БОЧЕКУ. ПОСОЛЬСТВО ПРАЖАН К ПОЛЬСКОМУ КОРОЛЮ С ПРЕДЛОЖЕНИЕМ ПРИНЯТЬ ЧЕШСКУЮ КОРОНУ

И еще, в течение лета господа 1420-го, в 17-й день декабря. по просьбе молодого господина Бочека пражане направили своих людей из Праги конных, пеших и едущих на подводах, чтобы они соединились в крае Градецком с братьями оребитами для оказания сопротивления королю, который причинял большой [185] урон поджогами и разграблением имущества знатных господ своей земли, Бочеку и Пушке; венгры же, не довольствуясь этим, еще бессовестно насиловали девиц и женщин. Когда же пражане подошли к Брандису и город Брандис с некоторыми другими укреплениями сдался им, наступили очень сильные холода, так что в то время они не могли объединиться с братьями оребитами. Поэтому они на 2-й день после дня св. Фомы 349 вернулись в Прагу.

И еще, в день рождества Христова того же года почти в 3 часа ночи отправилось из Праги посольство к королю польскому просить помощи для защиты закона божия и с предложением короны королевства Богемского от имени всех борющихся за закон божий, господин Гинек из Кольштейна, рыцарь Глас 350, консул Старого Города Симон от Белого Льва 351 и с ними другие из мирян; а из духовных — магистры искусств: Иоанн, по прозвищу Кардинал 352, а также Петр Энглиш.

80. ВЗЯТИЕ ПРАЖАНАМИ НОВОГО ГРАДА И РАЗРУШЕНИЕ ЕГО

И еще, ввиду того что на дороге из Нового града в Прагу, по которой подвозились припасы, чинились препятствия, пражане направили в предпоследний день декабря месяца своих конных и пеших людей с подводами для завоевания Нового града. Вскоре они раскинули свои шатры и палатки на вершине горы, называемой в народе Гржебень, у самых земляных укреплений замка и окопали себя со всех сторон рвами для защиты от неприятеля. Оттуда они ежедневно забрасывали замок бесчисленным множеством камней из пиксид и трех пушек, так что пробили этими камнями все крыши домов в замке и после этого, подойдя ближе, поставили еще одну маленькую пушку на земляном укреплении и из нее разбили передовые укрепления защищающихся в замке. Поэтому капитан замка, рыцарь Фульштейн 353, видя, что он не сможет выдержать [этой осады], в день обращения Павла 354, в лето господа 1421-е, заключил с пражанами мирный договор. В этом договоре той и другой стороной окончательно было принято [186] и установлено, что вышеназванный Фульштейн со всеми лицами, находившимися с ним в замке, взяв с собой только свое собственное, но не королевское имущество, должны без всяких препятствий в сопровождении пражан и на их подводах отойти от замка до Коуржима. И действительно, на следующий день, в воскресенье после обращения Павла, в Новый град были впущены 20 отборных воинов из войска пражан, а на следующий день, т. е. на 2-й день, к граду были подведены подводы, чтобы везти имущество сдавшихся неприятелей и их самих. Но когда Фульштейн положил на предоставленную ему подводу много книг с другими вещами, не только своими, но и королевскими, простой народ, стоявший вне крепости, бросился с ожесточением на его подводу и расхватал положенное на нее имущество, кто что мог. Поэтому простой народ, жадный до добычи, старался проникнуть с целью грабежа и в самый град, но, не будучи допущен, стал проникать туда, подрывая и разламывая стены. Так они добрались до хранилища книг, которые и растащили; затем они обшарили все кладовые и вынесли из них все, чего не погрузили, и потом продавали это в Праге по дешевым ценам. После этого, на следующий день, они подожгли Новый град и, наняв для этого дела рабочих, разобрали его до основания и совершенно разрушили.

81. ПРОПОВЕДИ СВЯЩЕННИКА КОРАНДЫ В ХРАМЕ ДЕВЫ МАРИИ НА ПИСКУ

И еще, в лето господа 1421-е Коранда, единственный и главный пресвитер таборитов, вождь их и правитель, прибыл в Прагу с отросшей бородой в 6-й день после дня Обрезания господня 355 с посольством от братьев и, так как не мог получить публичное выступление перед всей общиной, заявил, что будет проповедовать на Писку 356 и там изложит общее мнение братьев. Но так как и там его опередил на кафедре проповедник, магистр Мартин из Волина 357, ему пришлось ждать, пока этот магистр окончит свою речь. Поднявшись на амвон, он рассказал об испытываемых им препятствиях. Бекыни принимали его как ангела господня и упрекали магистров за то, [187] что они мешали названному Коранде в его проповеди. Однако когда он вторично заявил, что выскажет общее мнение братьев, что они думают об облачении священников при совершении божественной литургии, на Писку собралось множество народа послушать его проповедь, причем возражал ему магистр Петр из Младеновиц. Он же [Коранда] сказал примерно следующее или подобное этому: во-первых, что мнение братьев таборитов об одеждах и украшениях при совершении святой литургии таково, что в такое полное опасности время людям, желающим освободиться [от греха], следует оставаться а пределах того, что указывает жизнь Христа, его путь и истина. Во-вторых, он заявил, что братья табориты будут бороться против тех людей, хотя бы занимающих высокое положение, которые приводят в подтверждение облачения не подходящие к этому тексты писания, а писания братьев искажают, и что они будут против них так же действовать, как против всяких иных неверных, искажающих писание, как уже и раньше это делали по поводу почитания икон и освящения воды. И еще они указывают, что Христос, истинный бог и человек, освящал тело свое и кровь свою без применяемой теперь обрядности и без употребляемых теперь одежд и что этот обычай его апостолы не изменили, как это видно у Матфея, в гл. 26, у Марка, в гл. 14, у Луки, в гл. 22 и в Деяниях апостолов,в гл. 2.

И еще, они говорят, что всего надежнее и наименее опасно для священников христовых держаться при распределении святой трапезы господней как можно ближе примера самого Христа и его апостолов и не принимать никаких других обрядов, поскольку вопрос этот окончательно не разрешен.

И еще, говорят они, мы утверждаем, что установления апостолов и Христа не суть установления человеческие, как это ясно из свидетельства, данного богом-отцом о Христе. «Сей есть сын мой возлюбленный, в котором мое благоволение», его слушайте (Матфей, гл. 3); и из увещания матери слугам:

«И что скажет он вам, то делайте»; и из послания апостола к римлянам: «Только достойно обратитесь к евангелию»; и [188] еще раз: «Все, что вы делаете на словах или на деле, все делайте во имя господа нашего Иисуса Христа»; и еще из Деяний, гл. 16: «Апостолы завещали нам сохранять свои установления и установления старейшин». И еще сказал апостол в послании к римлянам: «Следите за теми, кто вносит раздоры и выносит обиды». И еще у Матфея, гл. 15: «Без пользы почитают меня изучающие науки и постановления человеческие».

И еще, они утверждают, что обрядность, соблюдаемая и при распределении святой трапезы господней и при совершении святой литургии современными священниками, не основывается ни на Ветхом завете, ни на Новом. Безопаснее сохранять обряды священников Ветхого завета, закалывавших тельцов, нежели соблюдать обрядность, вновь придуманную и не основанную [на писании], ибо так говорит пророк: «Как далеко небо от земли, так же далек и мой путь от путей ваших».

И еще, они говорят, что другие, принимая это, заблуждаются еще в том, что меньше наказывают тех, которые, преступая закон и завет божий, впадают тем в заблуждения, нежели тех, которые преступают установления, придуманные в позднейшее время.

И еще, говорят они, что магистры для подтверждения своих ни на чем не обоснованных обрядностей утверждают, что есть более важные заветы и менее важные, прибавляя:

«и если кто соблазнит единого из малых сих». Так они говорят в воздаяние нам за наш труд, но если они скажут, что много людей и особенно господ отступило от истины именно из-за их украшений и из-за нарушения прежних установлении старейшин, на это им будет дан ответ, что во времена апостольские больше людей вступило на путь жизни ради причастия и благодаря проповедям, нежели ради украшений; так оно происходит и теперь.

Поэтому, если говорят: почему же отвергающие обрядности не омывают ног и не причащаются тела и крови Христовой после ужина, как сделал это сам Христос, то мы на это ответим, что эти обрядности таинственно объяснены апостолом в I послании к коринфянам, гл. 5: «Станем праздновать [189] не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и Истины». Пусть священники облекутся в господа Иисуса и примут в сердце милосердие, т. е. благость и кротость, и пусть предлагают тело и кровь Христа, облеченные таким образом. Если же скажут: «Нас, отвергающих обряды, осуждают Другие», то апостол отвечает на это: «Пусть никто не судит вас в пище и в питье». И еще, если говорится, что эти одежды знаменуют очень многое, хотя это и не может быть доказано на основании писания, мы им ответим: если все вещи должны применяться в качестве знамений, если шип знаменует богатство, волки — лживых пророков, а ягненок — закланного Христа, то пусть надевают это все себе на шею, когда совершают богослужение, или, в противном случае, мы скажем, что мы не возражаем против того, чтобы для различения был установлен какой-нибудь умеренный знак, не исходящий от антихриста, по которому предлагающие [тело] Христа отличались бы от мирян, на этом основании желая, чтобы богослужение совершалось всеми в верхней одежде. Все это он представил записанным в одной книжке и после этого покинул Прагу.

82. ВЗЯТИЕ ЖИЖКОЙ МОНАСТЫРЕЙ ХОТЕШОВА, КЛАДРУБЫ И ГРАДА КРАСЛИКОВА. ПОРАЖЕНИЕ ТАБОРИТОВ У ПРЖЕЛОУЧИ И ХОТЕБОРЖА. СОЖЖЕНИЕ СВЯЩЕННИКА ГРОМАДКИ

И еще, в том же году, в январе месяце Жижка с таборитскими воинами пришел в Пльзенский край и захватил там женский монастырь Хотешов и мужской монастырь Кладрубы. Оттуда он поспешил к городу Миза, иначе Стршибру. Но, услыхав, что великий гонитель таборитов Швамберг пришел с небольшим числом людей в замок Красликов 358, он с братьями поспешно отходит от Мизы и ставит лагерь у сильно укрепленного замка Красликова и за один только день силой овладевает вершиной горы, именуемой в народе Гржебень, а на следующий день захватывает башню вместе с мостом. Видя это, владетель замка Богуслав Швамберг, боясь, что он не сможет выдержать осаду, и зная, что если табориты силой [190] войдут в означенный замок, то ни в каком случае не оставят в живых ни его, ни его людей, стал просить, чтобы послали за господином Петром, по прозвищу Змрзлик, раньше бывшим начальником монетного двора, а в то время владевшим монастырем Кладрубы, который он захватил потому, мол, что он [Богуслав] согласен сдать свой замок только ему и никому другому и что сдастся со своими людьми только в его руки. Так и произошло. С прибытием названного господина Петра Швамберг вышел из замка и сдался в плен со своими вассалами означенному господину Петру. Этот же господин Петр с большим трудом добился от таборитов, чтобы их всех оставили в живых. Отпустив вассалов под залог, господина Богуслава Швамбеога они оставили там же в замке под стражей.

И еще, в то же самое время в течение января начальник горных промыслов 359 и господин Иоанн Местецкий 360 напали в Пржелуче с кутногорцами и другими горожанами и вассалами на некоторых таборитов, находившихся там в то время, и, убив многих из них, повели в Горы [Кутные] 125 пленных с пресвитером Валентином, и если кто из них из-за своих ран не мог идти, того они добивали и оставляли мертвым на дороге.

И еще, в том же году, от рождества Христова в месяце январе, Громадка из Истебнице 361, собрав вокруг себя большую толпу крестьян, принадлежащих к секте таборитов, захватил с ними укрепленный город Хотеборж и совершенно его разграбил. И когда некоторая их часть ушла из города за продовольствием, начальник горных промыслов, господин Флашка, господин Иоанн Местецкий и господин Пота из Частоловиц 362 с кутногорцами и другими горожанами и знатью в день очищения девы Марии ворвались в Хотеборж. И так как табориты причинили большой вред жителям этого города, горожане не захотели защищаться от нападающих вместе с ними. Увидав это, табориты, которые одни не могли выдержать боя, сдались на милость господам, напавшим на них. Но кутногорцы жаждали крови и перебили больше тысячи человек с тремя священниками. Громадка же с двумя другими пресвитерами был отведен в Хрудим, где они были сожжены посреди площади. [191]

83. РЕЗКОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ТАБОРИТОВ ПРОТИВ СОВЕРШЕНИЯ БОГОСЛУЖЕНИЯ В ОБЛАЧЕНИИ. ПЛЕНЕНИЕ МАРТИНА, НАЗЫВАЕМОГО ЛОКВИС

И еще, в том же году, во 2-й день перед днем Агнеты [Анны] 363, табориты в городе Собеслав, принадлежавшем господину из Розы, публично заявили, что где бы они ни обнаружили пресвитера, совершающего богослужение в облачении, они сожгут его вместе с его облачением. После того, как они это объявили, верные пресвитеры, причащающие под обоими видами, но не следующие за таборитами в их обычаях, распустив свою паству, ушли из храмов и укрылись в местах, для них более безопасных. Таким образом, бедные крестьяне, лишившись своих пресвитеров, должны были обращаться за причастием в Табор.

И еще, в то же самое время, в 4-й день после обращения Павла 364, брат Мартин пресвитер, прозванный Локвис, главный сеятель всех заблуждений таборитов, был схвачен господином Ульрихом из Нового дома и брошен в тюрьму. Не довольствуясь множеством заблуждений, которые он уже распространил в народе, он изрыгнул еще одно новое заблуждение и ересь относительно святого таинства причащения, именно, чтобы сам народ брал освященные пресвитером дары и делил их между собой, ибо сказал Христос: «Примите и разделите между собой».

84. ПОРАЖЕНИЕ ЖАТЧАН. ЗАХВАТ ЖИЖКОЙ ПРЕДМЕСТЬЯ ТАХОВА. ОСАДА СИГИЗМУНДОМ МОНАСТЫРЯ КЛАДРУБЫ И БЕГСТВО ЕГО В СТРАХЕ ПЕРЕД ЖИЖКОЙ И ПРАЖАНАМИ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПЕРЕМИРИЯ ОСАЖДЕННЫМИ ПЛЬЗЕНЦАМИ С ТАБОРИТАМИ И ПРАЖАНАМИ

И еще, в том же году жатчане, выйдя из своего города для грабежа, потерпели большой урон в людях. Ибо Николай, по прозвищу Худый 365, собрав горожан городов Моста и Хомутова и других со всей округи, хотя и обязался соблюдать общий мир, вдруг напал на жителей Жатца и поранил многих, еще [192] большее количество захватил в плен, причем несколько человек с той и другой стороны было убито.

И еще, в том же году от рождества Христова Жижка после дня Очищения девы Марии 366 захватил с большой толпой таборитов вражеским налетом предместье города Тахова. Король же Сигизмунд был письменно извещен жителями Тахова, чтобы он, если не захочет потерять этот город, поспешил прийти к ним на помощь. Поэтому король собирает отовсюду вооруженных людей и готовится защищать вышеназванный город. Но так как братья Жижки были в это время рассеяны по разным местам, а предместье Тахова, в котором он держался со своими людьми, было кем-то подожжено и в огне погибло несколько его лошадей и повозок, то Жижка, по совету других, чтобы собрать побольше братьев, отступил к Градиште-Табору 367 укрепив предварительно при помощи нескольких тысяч своих братьев монастыри Кладрубы и Хотешов и замок Красликов. Король же, узнав, что Жижка ушел из Пльзенского края, осадил со своими людьми монастырь Кладрубы и, действуя пушками и пиксидами, повел на него наступление. Однако он понес больше урона от осажденных в монастыре, нежели сами осажденные от него. Они ежедневно кричали солдатам короля: «Где антихрист, король-еретик? Заставьте его пойти на приступ для завоевания монастыря!» И, в то время как упомянутый король стоял лагерем с горожанами и приверженной ему знатью, Жижка послал к пражанам сказать, чтобы они прислали ему сколько-нибудь людей, так как он намеревается выбить из лагеря антихриста, т. е. короля. И пражане сейчас же очень охотно направили в день св. Доротеи 368, т. е. в первый четверг великого поста, всадников и пехотинцев с 320 подводами на соединение с Жижкой, чтобы совместно выбить из лагеря короля. И, когда они съехались в Добржиш, они все вместе, быстро пройдя Медник 369, Горжопице и Рокицаны, заняли их одновременно с одним замком матери господина из Розы, называемым Вильдштейн. И так как они находились теперь от короля на расстоянии всего 5 миль, король распустил свое войско и, не решаясь дождаться неприятеля [193], бежал из лагеря. Он прибыл верхом в город Литомержице, а оттуда в 4-й день недели 370 перед праздником Благо народа прибыл с обеими королевами в [Кутные] Горы и, пробыв там некоторое время, переехал с упомянутыми королевами в Брно.

Табориты же, после того как с миром были приняты в Рокицанах, постыдно разрушили там монастырь со всеми его алтарями и сильно разграбили жителей, а одного из пресвитеров схватили и на том же месте бесчеловечно сожгли. Причинив [194] после этого еще больше разорения городу, они все перебрались к Пльзеню, и в день св. Валентина 371 пражане с таборитами и примкнувшими к ним знатными господами обложили со всех сторон осадой город Пльзень. После первого приступа они овладели предместьем города с мельницами. В то время в городе было много знатных господ с их вассалами и много священников, которые храбро защищали стены города. По прошествии четырех недель, когда укрепления стен уже были несколько разрушены выстрелами из пиксид и осажденные стали опасаться нового приступа со стороны неприятельского войска, тогда, с согласия обеих сторон, именно: с одной стороны, пражан, таборитов и присоединившейся к ним знати, с другой стороны, жителей Пльзеня со своей знатью и горожан Мизы, Домажлиц и Тахова и всех остальных, присоединившихся к ландфриду, было заключено перемирие сроком до начала нового года, а именно когда бы писалось: год господень 1422-й. В подтверждение этого они составили грамоту и скрепили ее печатями той и другой стороны, прибавив такие условия, что пльзенцы со своими приверженцами без промедления отправят своих полномочных послов к королю Сигизмунду, который в то время отошел от [Кутных] Гор к Брно и не имел достаточно людей, чтобы выбить пражан из лагеря. Эти послы должны были на словах и в письменном виде просить его королевское величество, чтобы он присоединился к четырем статьям, данным пражанами, и не препятствовал проводить их в жизнь, а особенно, чтобы великодушно разрешил самим пльзенцам и всем присоединившимся к ним признать эти четыре пражские статьи. Кроме того, было прибавлено, что если его королевское величество сам признает эти статьи или разрешит к ним присоединиться, или даже если не разрешит, то тогда по прошествии одного месяца со времени заключения вышеупомянутого соглашения все пльзенцы со всеми своими указанными приверженцами обязуются не препятствовать [проведению в жизнь] названных четырех статей пражан во всех своих городах, местечках и селах, а предоставлять пресвитерам, приходящим от пражан, свободу проповедовать [195] слово божье, и если кто пожелает причащаться под обоими видами, то никому в том не препятствовать, и так до указанного срока, т. е. до нового года, под угрозой наказаний, указанных в самой грамоте. После заключения такого соглашения между обеими сторонами войско разделилось и передвинуло лагерь по направлению к Хомутову. Пльзенцы же, отправив послов к королю, стали, не пропуская ни одного дня, укреплять свой город и стены земляными работами и не соблюдали условий подписанного соглашения, именно, не разрешили ни одному пресвитеру из сторонников истины остаться в городе, чтобы проповедовать евангелие в народе и совершать таинство святой евхаристии.

85. НАЧАЛО НОВОГО ТАБОРА В МОРАВИИ

И еще, в течение того же 1421 г., в феврале месяце, возник в Моравии, на одном из островов реки Моравы, в деревне, называемой Недакунице, близ Стражнице, новый Табор. Эти табориты, т. е. попросту крестьяне, с несколькими пресвитерами и вассалами осадили монастырь Велеград 372 и сожгли самый монастырь и аббата его вместе с шестью монахами и множество книг. Епископ же Оломоуцкий 373 и бароны с моравскими городами, опасаясь, как бы с усилением таборитов не начались неисчислимые бедствия, как и в королевстве Богемском, предприняли вместе с австрийцами общий поход для завоевания острова. Однако когда они совершили приступ на остров, то многие из числа австрийцев и горожан Оломоуца были убиты. Поэтому эти союзники, подпалив лачуги, покинули поле сражения. Пытались захватить этот остров также и венгры, но, получив отпор, отказались от этого намерения. Были на этом острове также кровожадные пресвитеры, которые, подобно мирянам, бородатые, без тонзуры на голове, брались за оружие, а совершая богослужение, не соблюдали установленных церковью обрядностей, но причащали в своем обычном платье, прочтя всего «Отче наш». Среди них двумя самыми старшими были два подмастерья: Бедржих и Фома из Визовиц 374. [196]

86. ПИСЬМО МИКУЛАША БИСКУПЦА И МАГИСТРА ИЧИНА ПРАЖАНАМ О ПИКАРДСТВЕ В ТАБОРЕ. ПРИКАЗ ЖИЖКИ О СОЖЖЕНИИ У КЛОКОТ ПЕТРА КАНИША И 50 ПИКАРДОВ

И еще, в том же году, в то же время, какое указано выше, в последний день февраля, прибыло в Прагу письмо от Николая, избранного епископом таборитским, и Ичина, магистра свободных искусств, содержавшее в себе известия, никогда раньше не слыханные в христианском мире и вызывающие слезы. А именно, что на горе Табор, на основе извращенного учения каких-то пресвитеров, а особенно распространяемого каким-то моравским пресвитером Мартином 375, свыше 400 человек того и другого пола заражено пикардской ересью, о которой было упомянуто выше 376. Они упорно утверждают, что в святых дарах, освящаемых на алтаре, не содержится истинного тела Христова и его крови, но имеется только хлеб, являющийся лишь знамением тела и крови, когда его принимают. А потому, мол, перед этими дарами не должно преклонять колена, так же как не следует оказывать им никакого внешнего почитания, ни сохранять их до следующего дня. Поэтому они ломали все дарохранительницы, в которых хранилось тело Христово для народа, и, подобно язычникам и вероломным иудеям, выбрасывали из них святые дары, бросали в огонь и топтали ногами. Так же они поступали и с сосудами, в которых пресуществляется тело Христово, и с чашами, в которых хранилась кровь Христова. Серебряные чаши и дарохранительницы они, разбив их, продавали, и если они видели, как кто-нибудь идет причащаться святых тайн евхаристии, они говорили, насмехаясь: «Вы все еще не оставили этого пустого развлечения?» Итак, названные выше епископ Николай и пресвитер Ичин просили, чтобы магистры свободных искусств Якубек и Иоанн Пржибрам 377 дали им указания, как противостоять и сопротивляться таким заблуждениям. И они убеждали быть весьма бдительными, чтобы подобными заблуждениями не заразился также и пражский народ. Поэтому [197] в воскресенье, когда поется «Letare», а это пришлось на 2-е число марта месяца, по приказанию магистров и консулов, все проповедники говорили в своих проповедях перед народом об этой ереси, особенно губительной для католической веры, и предписывали от имени консулов, чтобы ни один хозяин не принимал таких в своем доме, а если придет кто-нибудь такой, то чтобы отводили его к городским консулам и не разрешали ему оставаться в Праге. Но, несмотря на это предписание консулов пражских, много в Праге народа того и другого пола было уже заражено, и из их числа один горожанин, некий сапожник Венцеслав, был сожжен за свое упорство в том же году, после праздника Марии Магдалины; но это выяснится из дальнейшего.

И еще, из-за этой вышеупомянутой ереси братья, пребывавшие в Градиште, или на горе Табор, разделились на две части: на пикардскую и таборитскую. При этом более верная часть таборитов выгнала свыше 200 человек, зараженных пикардской ересью, с горы Табор. Они, бродя по горам и лесам, впали в такое безумие, что, сбросив с себя одежды, ходили, как мужчины, так и женщины, совершенно голые, говоря, что они обрели состояние невинности и что одежды стали носить из-за грехопадения прародителей. Основываясь на этом заблуждении, они думали, что не совершают греха, если брат с сестрой вступают в плотскую связь; и если какая-нибудь из женщин зачала, она говорила, что зачатие это от святого духа. К сожалению, они делали еще много другого, чего даже не следует запечатлевать в письменах для потомства.

И еще, через некоторое время перед днем св. Георгия Жижка прибыл в Градиште из Бероуна и в селе Клокоты сжег 50 человек мужского и женского пола, членов этой пикардской ереси; в числе их было два пресвитера, одного из которых звали Петр Каниш 378. Никто из них не захотел по увещанию Жижки отказаться от своих заблуждений, но радостно, с улыбкой приступили к пучине огня, говоря, что они сегодня же будут царствовать с Христом на небесах. И после ухода Жижки братья, оставшиеся там, сожгли еще 25 человек из этой секты, [198] И еще, в то же самое время какой-то из пикардских еретиков стал проповедовать много различных еретических положений, среди которых были и следующие, публично им оглашенные: во-первых, что ересью является преклонять колена перед святыми дарами на алтаре, так как там нет истинного тела Христова, а только хлеб или манна, что Христос вознесся на небо со всем своим телом, а здесь, на земле, не осталось ничего другого, как только хлеб и освященное или просто благословенное вино, которое следует принимать для укрепления в борьбе с врагами духовными. И еще, что жены должны всегда удовлетворять желания своего мужа, где бы и когда бы он ни пожелал, даже в церкви обязана жена дать мужу своему должное удовлетворение, а после этого сейчас же причаститься. И еще, что если муж в силе и может еще порождать детей, а жена у него старая или бесплодная, то он может, отпустив ее, взять себе более молодую. И еще, что народ может сам себя причащать таким освященным хлебом, лишь бы он был освящен священником и принесен на алтарь, ибо руки священника не более достойны, чем руки всякого доброго мирянина; много еще и других таких же еретических положений.

87. ВЗЯТИЕ ОБЪЕДИНЕННЫМ ПРАЖСКИМ И ТАБОРИТСКИМ ВОЙСКОМ ХОМУТОВА И УНИЧТОЖЕНИЕ ЕГО НАСЕЛЕНИЯ. ДОБРОВОЛЬНАЯ СДАЧА ГОРОДОВ ЛОУНЫ И СЛАНЫ. ПРОПОВЕДИ СВЯЩЕННИКА АНТОХА В ПРАГЕ. ВЗЯТИЕ БЕРОУНА

И еще, в течение того же, т. е. 1421, года, после того, как было заключено вышеупомянутое соглашение с пльзенцами, все войско передвиулось по направлению к Хомутову, каковой город оно осадило с большими силами |b субботу, перед праздником Domine ne longe 379, т. е. 15 марта. Тевтонцы [осажденные в городе], видя со стен города подходящее войско, всячески его поносили и в тот день дали ему сильный отпор. На следующий же день, т. е. в воскресенье, когда в церкви пелось «Domine ne longe», войско совершило приступ на город со всех   [199] сторон, устремившись на его рвы и стены, и, несмотря на то, что жители [осажденные] города лили расплавленную смолу и кипяток, пражане и табориты, напирая одни с одной, другие с другой стороны, все же овладели крепостью и городом. Ворвавшись в город, они учинили там великий грабеж, потому что никогда не брали столь богатого города, и истребили всех мужчин в городе мечом и огнем, оставив в живых едва 30 человек для погребения трупов убитых. И было ими похоронено свыше 3500 человек, не считая того, сколько было сожжено вассалов, горожан, пресвитеров и евреев. Женщины таборитские в ослеплении своем тоже совершили там ужасное злодеяние. Они вывели за город женщин и девушек, оплакивавших своих мужей и отцов, обещая им, что дадут им свободно уйти, но когда они оказались вне города, то сняли с них платье, отняли деньги и другие вещи и, заперев их в сарае для хранения винограда, сожгли в пучине огня, не пощадив даже беременных, чтобы еще более усилить озлобление своей жестокостью. После захвата пражанами этого города все войско поспешно направилось к городу Жатец; много замков и укреплений из страха сдалось ему. Лоуняне, из страха, отправили своих послов в город Жатец, а сами со всем своим городом признали над собой власть пражан. Эти последние приняли его под свою власть и водворили в их городе тех, которые был изгнаны из него за свою приверженность закону божию; сами же направились к городу Сланы. И когда они уже хотели произвести нападение на этот город, жители его сдались и, открыв ворота, впустили к себе войско. После взятия и этого города пражане, одержав полную победу над своими врагами, вернулись в Прагу накануне Пасхи 380, захватив по дороге еще две сильные крепости — Макотржасы и Окорж 381.

И еще, в том же самом году, как и выше, в 4-й день после Пасхи, пресвитер таборитов Антох 382, утратив, как полагают, здравый рассудок, проповедовал на городской площади в Праге о двух рогах хищного зверя, говоря, что одним рогом являются консулы Старого Города, а другим — пражские [200] магистры, которые этими рогами мешают святой истине, не разрешают совершать божественную литургию без облачения, т. е. без нарядов, но требуют, чтобы пресвитеры служили в облачении, что является ясно выраженной ересью, как и то, например, утверждение, что свинья летает. Итак, он убедил братьев своих не оставаться в Праге и не оказывать помощи пражанам. Поэтому находившиеся в то время в Праге табориты разделились на две части. Одни с капитаном своим Жижкой остались в Праге, другие с пресвитерами, несущими с собой тело Христово, ушли из города. Упомянутый Жижка пустился преследовать их и нанес пресвитерам несколько поражений, после чего в тот же день устремился с пражанами на осаду города Бероуна. Он силой овладел этим городом за 3 дня до праздника св. Амвросия, т. е. 1 апреля, и сбросил с башни рыцаря Коблича с его сотоварищами, которые тут же были жестоко забиты цепами. Плебанов же с 37 другими пресвитерами и монахами и тремя университетскими магистрами, членами коллегии Карла 383, а также какого-то рыцаря и нескольких пражан, бежавших из Праги, Жижка со своими спутниками сжег, невзирая на их крики и особенно на просьбы упомянутого рыцаря, называемого Доуповец, что они хотят покаяться и до самой смерти быть приверженными истине. Немного времени спустя после этого жители Мельника, находясь под надежной охраной, заявили о признании ими четырех статей; капитаном над ними был поставлен Смиржицкий 384.

88. ПРИСОЕДИНЕНИЕ АРХИЕПИСКОПА КОНРАДА К ЧЕТЫРЕМ ПРАЖСКИМ СТАТЬЯМ. ВЗЯТИЕ ПРАЖАНАМИ ЧЕСКОГО БРОДА

И еще, в то же самое время архиепископ Конрад 385, прибывший в Прагу под надежной охраной пражан, заявил, что присоединяется к ним для защиты четырех пражских статей. В связи с этим по всем церквам под звон колоколов пели «Тебя, бога, хвалим», чем остались весьма недовольны табориты [201], в особенности же их пресвитеры, говорившие: «Вот опять пражане принялись залечивать этого антихристова зверя».

И еще, в том году, что и выше, в субботу перед днем Тибурция, которая пришлась на 12 апреля, пражане двинули свое войско против Брода [Чешского], а прежде против замка Тушень, принадлежавшего господину Михальцу, близ Старого Болеслава. Замок этот сдался им через три дня, но с тем условием, чтобы находившемуся в нем гарнизону было разрешено без каких-либо телесных повреждений спокойно выйти. Захватив этот замок, они все устремились на Брод, который и окружили со всех сторон в 4-й день после дня Тибурция и со следующего после этого дня пошли на него приступом, не получив на это даже никакого приказания. Несмотря на то, что город этот был хорошо укреплен рвами и хорошо защищался людьми, они всего через несколько часов овладели рвами, взошли на стены и ворвались в город, причем, однако, много было на стороне пражан тяжело раненных и несколько человек было даже убито. Тевтонцы же [бывшие в городе], наемники короля венгерского, укрылись в храме и заняли его башню; они оборонялись там по мере своих сил, но отстоять себя там не могли. Пражане со своими людьми подожгли храм и сожгли в нем около 200 человек; кроме того, многих забили на улицах города цепами и мечами. Среди погибших от огня и меча было 18 пресвитеров с плебаном и известным кафедральным писарем 386 при короле Венцеславе Николаем, по прозвищу Навара, или Чбер 387, сожженным в бочке. И еще, в то же время, в воскресенье после дня Тибурция, т. е. 20 апреля, какой-то мирянин из пикардов вошел в храм св. Галла после обеда и, взяв дарохранительницу со святыми дарами тела Христова, бросил ее на землю, растоптал ногами святые дары тела Христова, а драгоценнейшую кровь вылил из чаши. Он сейчас же был схвачен и замучен, а затем поспешно сожжен за городом в бочке. [202]

(пер. В.С. Соколова)
Текст  воспроизведен по изданию: Лаврентий из Бржезовой. Гуситская хроника. М. 1962

© текст -Соколов В. С. 1962
© сетевая версия - Тhietmar. 2002
© дизайн - Войтехович А. 2001